Сообщений в теме: 12

[Нестор Петрович]

Фрагменты готовящейся к выходу в свет книги А. Андреаса "Шесть слепых слонов".

Михаил Пелехатый (Институт НЛП) назвал эту книгу "методологическим прорывом" в НЛП.


Невербальные сигналы. Когда собаки и другие животные играют, они часто демонстрируют поведение, которое похоже на борьбу – и в действительности их игра во многом включает в себя обучение тому, как драться, очень нужный навык. Однако, если бы у них не было определенных сигналов, чтобы обозначить, что они «играют», они бы рисковали серьезно повредить друг друга. Если вы посмотрите на собак, когда они играют и когда дерутся, вы сможете увидеть несколько признаков, которые явно разделяют эти два поведения. Например, во время драки в теле намного больше напряжения, шерсть на загривке и плечах встает дыбом, и хвост становится жестким. Во время игры тело намного более расслаблено, шерсть не встает дыбом, и хвост виляет.

Когда две незнакомые собаки встречаются впервые, и обе не уверены, если это контекст игры или драки, сигналы представляют собой что-то промежуточное – напряжения намного больше, чем во время игры, хотя меньше, чем во время драки; шерсть может немного вставать, а кончик хвоста может осторожно вилять, и т.д. Когда они продолжают взаимодействие и обмен сигналами, эта промежуточная стадия может двинуться в обоих направлениях. Поскольку сигналы сильно варьируются по интенсивности, это аналоговые сигналы, в отличие от «не», которое является дискретным.

Если две собаки играют, и игра становится слишком энергичной, одна из собак, которая получила повреждение, завизжит и выйдет из игры, как если бы хотела сказать «Это слишком», чтобы игра не переросла в драку. Аналоговый сигнал для «игры» стал слишком интенсивным, и достиг другого дискретного сигнала – визжания и остановки, а не игривого покусывания.

Теперь интересный вопрос в том, что когда собаки играют, посылают ли они невербальные сигналы «Сейчас происходит игра», или они посылают сообщение: «Это не драка»? Когда две незнакомые собаки встречаются впервые, они посылают два набора сигналов, один из них для игры, а второй – для драки. Оба тонки, и оба позитивны. Когда неконгруэнтность проходит, они посылают только один набор сигналов, или категории «игра», или категории «драка».

В человеке эти невербальные сигналы были описаны и как «пара» сообщения, которые изменяют диапазон вербального сообщения на том же самом логическом уровне, и как «мета» сообщения, которые категоризируют вербальное сообщение на более высоком логическом уровне. Однако, я не встречал каких-либо четких критериев для определения того, является ли данное невербальное поведение «пара» сообщением или «мета» сообщением, что приводит к путанице. Разделение между дискретными и аналоговыми сообщениями предоставляет способ их отличать.

Аналоговые сигналы. Если я скажу: «Посмотри сюда», и покажу на это рукой, то, на что я указываю, разъясняет и определяет диапазон мира «сюда» в вербальном сообщении, так что это конгруэнтное «пара» сообщение на том же логическом уровне.

Если бы я бы сказал: «Посмотри сюда», - и указал бы головой в одном направлении, при этом указывая в другом направлении рукой, два невербальных сообщения кажутся неконгруэнтными, и можно сказать, что одно отрицает другое. Однако, даже несмотря на то что они могут казаться несовместимыми и озадачивающими, оба сообщения являются позитивными; ни одно из них не отрицает другое. Возможно, я хочу, чтобы вы посмотрели в обоих направлениях, чтобы понять, как они соединены, или, возможно, движение головы было всего лишь реакцией на муху, осу, или другое событие, и не имело ничего общего с тем, что я сказал.

Может стать понятнее, если мы подумаем о целом ряде жестов, которые я могу совершить рукой, чтобы обозначить «здесь». Если жест направлен вниз, и близко к чему-то неподалеку, он, возможно, будет обозначать маленький диапазон. Если моя рука машет горизонтально из стороны в сторону, это будет обозначать больший диапазон, а если махающий жест выше горизонта, то даже еще больший. Если вы представите себе и другие жесты рук, вы сможете просто проверить, как каждый из них обозначает какой-то другой диапазон пространства или времени.

Если я скажу: «Она мне нравится», - громкость и тон моего голоса может менять значение слова «нравится» в огромном диапазоне от минимальной терпимости до твердого энтузиазма, другой пример пара-сообщений, которые придают качество или меняют вербальное сообщение. Даже самая простая коммуникация весьма многословна, выражается разнообразным невербальным поведением (помимо любого вербального), поэтому обычно таких аналоговых «пара»-сообщений будет много.

Когда собака выражает только невербальное поведение, которое обозначает игру, многочисленные «пара»-сообщения все вместе передают: «Это игра», - позитивная категоризация. Некоторые психологи и философы думали, что они сообщают «не драку», но я считаю, что это ошибка, которая привела к значительным недоразумениям.

[Наталия Царева]

Да, надо понаблюдать за друзьями нашими меньшими - отточить так сказать навык калибровки парасообщений

[Нестор Петрович]

Продолжение фрагментов к готовящейся к выходу в свет книги C.Андреаса "Шесть слепых слонов".

Дискретные сигналы. В человеческом общении некоторые невербальные сообщения могут быть описаны как дискретные «мета»-сообщения, которые категоризируют вербальное сообщение на другом логическом уровне, в отличие от «пара»-сообщений, которые определяют диапазон. Есть одна история о лингвисте, который читал лекции об отрицании, и сказал: «Хотя и некоторые языки используют двойное отрицание, чтобы выразить утверждение, ни один язык не использует утверждение, чтобы выразить отрицание». Какой-то студент, сидевший в конце аудитории, выкрикнул саркастическим тоном: «Ну да, конечно!» Сарказм – это только один из многих невербальных сигналов, который обозначает отрицание. Качание головой, насмешка, поднятые брови, косой взгляд, могут отрицать то, что было сообщено; кивок, улыбка, или нисходящая интонация в конце предложения могут подтвердить его.

Это невербальное дискретное отрицание или подтверждение того, что было сказано, находятся на высших логических уровнях, поскольку относят то, что было сказано, в одну из двух очень общих категорий – правдивые вещи и неправдивые вещи, игра или драка, дела или развлечения, и т.д.

«Пара»-сообщения являются аналоговыми, а «мета»-сообщения – дискретными, благодаря чему их легко различать. Однако, любая вербальная коммуникация в основе своей аналоговая, данный диапазон опыта. Она может восприниматься или как аналоговая, или как дискретная – в зависимости как от намерения коммуникатора, так и интерпретации получателя сообщения, и иногда сложно решить, что же из этого верно. Например, если человек говорит с вами на языке, который вы не понимаете, его намеренные дискретные сообщения будут получены как аналоговая тарабарщина, поскольку дискретные сообщения невозможно понять.

В каждодневном общении говорящий может сказать: «всегда» (дискретное), но слушатель может услышать: «большую часть времени» (аналоговое), и наоборот. Поэтому, на самом деле многое зависит от того, кто категоризирует, и это может быть или посылающий сообщение, или получающий его. Когда мы общаемся эффективно, мы соглашаемся, какие части коммуникации аналоговые, а какие дискретные.

В личном общении люди всегда обращают внимание на многие невербальные сообщения, или сознательно, или бессознательно, поскольку они являются очень важными индикаторами того, в какое взаимодействие мы вовлечены. Даже когда мы читаем письменное напечатанное сообщение, в котором невербальное общение почти полностью отсутствует, мы сделаем все возможное, чтобы категоризировать, какое это сообщение. Что, именно имела в виду Тетя Марта, когда писала, что кресло в гостиной «интересного стиля»? Была ли это критика, комплимент, простое описание, или она писала о том, насколько она наблюдательна?

Когда дискретное «мета»-сообщение неконгруэнтно вербальному сообщению, коммуникация двусмысленна, и слушатель может реагировать на одно сообщение, или другое, или на них оба. Поскольку у людей меньше сознательного контроля над своим невербальным поведением, часто невербалика считается более реальной или настоящей, поэтому люди часто доверяют и реагируют больше всего на это сообщение. Самой лучшей реакцией является осознавать и реагировать на оба сообщения.

Это именно то, что делают люди, когда флиртуют, шутят и бывают в других приятных и непринужденных ситуациях. Если человек говорит: «Что ты хочешь делать сегодня вечером?», при этом понимает брови, что означает сексуальный намек, другой человек может ответить: «Я не знаю, а что ты хочешь делать?», - с точно также поднятыми бровями – своеобразный способ сказать: «Я хочу, чтобы ты послал первое недвусмысленное сообщение». Говорят ли они о сексе, или о чем-то другом? Говорят ли они действительно о сексе, или только играют?

Двусмысленное общение может продолжаться какое-то время, пока они оба не договорятся, за каким значением они следуют. По существу, они выражают ту же неконгруэнтность, что и собаки, которых я описал выше, когда они еще не пришли к согласию по поводу того, будут ли драться или играть. Двусмысленность неконгруэнтной коммуникации защищает обоих участников от критики или отвергания того, что они сообщают, поскольку любой из них может сказать: «Я просто шутил», «Я не имел в виду это», или даже: «Как ты мог такое подумать!»

В других ситуациях слушателю может быть трудно реагировать на неконгруэнтное сообщение, особенно в контексте принуждения или власти, в котором существует «верный» способ ответить, а слушатель будет наказан, если ответит несоответственно. Часто слушатель будет наказан в независимости на какое сообщение он/она отреагировал/а и такие, и другие, «дабл-байнды» будут рассмотрены детально в главе 9.

Любопытно, что неконгруэнтное сообщение может также привести в ловушку того, кто посылает сообщение. Например, я вырос в семье, где общение по большей части было прямым, и где не знали сарказма. Однажды мы ужинали с другой семьей, и я попросил добавки картофельного пюре. Отец другой семьи сказал в шутку: «Конечно нет!», и я ответил: «О, ладно», принимая его отказ как конгруэнтный. Это заставило его почувствовать себя некомфортно, поскольку из-за этого он выглядел негостеприимным хозяином, а не шутником, и он должен был объясниться. Даже когда неконгруэнтное общение игривое и приятное, неуверенность двусмысленности всегда является потенциальным источником для недопониманий. Когда общение не игривое, это часто приводит к неприятным недоразумениям.

[Нестор Петрович]

Продолжение рассылки фрагмента из готовящегося Институтом НЛП к выходу двухтомника Стива Андреаса "Шесть слепых слонов".

Отрицательно сформулированные команды. Приходилось ли вам когда-либо говорить ребенку: «Не улыбайся!» Поскольку дети не слишком хорошо умеют обрабатывать отрицание, они вынуждены улыбаться, как потому что они получили отрицательно сформулированную команду, так и потому что они каким-то образом могут распознавать неконгруэнтные сообщения, и находят эту ситуацию забавной. Взрослые обрабатывают отрицание во многом похоже на то, как это делают дети, кроме того, что мы можем легче пойти дальше, чтобы получить опыт от чего-то другого. Отметьте свой внутренний опыт в своей голове, когда вы читаете следующее предложение:

«Я не хочу, чтобы ты думал ни о шустрых зубкотрубах, ни о милых коалах».

Отрицательно сформулированная команда – это любое предложение, которое отрицается. Когда мы общаемся с использованием негативно сформулированных команд, слушатель должен представить себе то, что отрицается, чтобы понять предложение. Затем он должен отделить его от этого представления каким-то образом, или закрыть его, или заставить исчезнуть, и т.д. Противостояние между отрицанием и отрицаемым опытом создает неотъемлемый конфликт или неконгруэнтность между ними. Поскольку внимание человека будет притянуто к отрицаемому диапазону, он будет склонен думать обо всем, что ему сказано не делать. Поскольку наше поведение следует из того, на что мы обращаем внимание, у человека будет позыв сделать то, что отрицалось, и он даже может это сделать. Часто это называют «сопротивлением» или «упрямством», но это может быть всего лишь следствием отрицаемого общения.

Когда один из родителей говорит маленькому ребенку: «Не сейчас», или «Это нехорошо», или «Не ной», отрицание применяется к диапазону опыта, который родитель не хочет, и хочет прервать его. Но если родитель не продолжит и не предложит ребенку позитивной альтернативы, ребенок застрянет с образом того, что отрицается и с неконгруэтностью, созданной отрицанием. Когда родитель тут же продолжает отрицание позитивным диапазоном, например «Позже», «Пожалуйста, попроси» или «Говори нормальным тоном», это перенаправляет внимание ребенка от неконгруэнтности отрицания на позитивное и конгруэнтное утверждение того, что хочет родитель в действительности.

Если родитель говорит подростку: «Не нервничай на экзамене сегодня», или «Не лихачь», и даже если подросток хочет сделать то, что говорят родители, он будет склонен делать противоположное тому, что хочет, поскольку его образы будут диапазонами того, что родитель не хочет, а не того, что он хочет, и эти образы направляют внимание и задействуют соответствующее поведение.

Конечно, отрицательные команды можно использовать позитивным образом, меняя содержание того, что отрицается. Например, «Я не хочу, чтобы ты был внимательным и чтобы чувствовал себя комфортно на экзамене сегодня». «Не веди машину внимательно и осторожно по дороге в школу». Эти предложения звучат немного странно, поскольку большинство людей даже не знают многое о коммуникации, чтобы понимать, насколько они могут быть полезными, так что особенно часто вы о них не услышите.

Они также звучат странно, поскольку критерии слов «внимательный» и «комфортно» и «внимательно» и «осторожно» звучат дискретно – все или ничего. Те же самые предложения будут звучать более естественно, если вы добавите определитель «слишком». «Я не хочу, чтобы ты был слишком внимательным и чтобы чувствовал себя слишком комфортно на экзамене сегодня». «Не веди машину слишком внимательно и осторожно по дороге в школу». Слово «слишком» создает континуум опыта, который пресуппозирует критерии континуума – в данном случае, «внимательно и комфортно» и «внимательно и осторожно».

Эти «позитивные» негативные команды работают, и действуют особенно хорошо с подростками и другими людьми, о которых говорят «упрямые», и которые обычно делают противоположное тому, что кто-то просит их сделать, поскольку считают это частью своей независимости. Поскольку вы говорите не вести машину осторожно, то если человек упрямый, он, скорее всего, будет еще больше стараться делать противоположное тому, что вы его просите, и будет вести осторожно.

Если бы вы предпочли не использовать отрицание совсем (и человек, с которым вы разговариваете, не упрям) используйте позитивно сформулированные команды. «Чувствуй себя уверенно и спокойно, когда будешь получать удовольствие от того, что справишься с экзаменом сегодня». «Веди машину осторожно, просто будь бдительным по отношению к другим машинам по пути в школу». Если бы у меня было достаточно возможностей для того, чтобы научить всех людей на свете одной вещи, я бы, скорее всего, научил бы их тому, как работают отрицательные команды, поскольку они настолько всеобъемлющи и вызывают у людей столько проблем. «Разве вы не видите, насколько важно понимание отрицания для вашей работы, и как много полезных применений имеет отрицание ?»

Источник: Институт НЛП

[Нестор Петрович]

Отрицательно сформулированные цели. Когда я попадаю в неприятную ситуацию, которая мне не нравится, достаточно естественно заметить это и подумать про себя: «Я не хочу этого», и это будет первым шагом к улучшению ситуации. Однако, это то, что называется «отрицательно сформулированной целью», репрезентацией того, что я не хочу, а не того, что я хочу вместо этого.

Если я тут же продолжу и спрошу себя: «Что я хочу вместо этого?», ответ на этот вопрос – это позитивно сформулированная цель, которую я попробую достигнуть с теми ресурсами, которые есть у меня в распоряжении. Конечно, это то, что большинство людей делает большую часть времени. Мне холодно, поэтому я думаю о тепле, и о том, как я могу согреться.

Однако, довольно часто люди застревают в отрицательно сформулированных целях и не двигаются к тому чтобы подумать, чего же они действительно хотят. «Я не хочу есть так много», «Я ненавижу постоянную критику своего мужа», «Если бы только этот шум прекратился», «Я бы хотел, чтобы моя жена не говорила так много», «Мой ребенок такой грязнуля». Когда человек жалуется на что-то, скорее всего у него в уме отрицательно сформулированная цель, а не позитивно сформулированная.

Когда у вас в голове отрицательно сформулированная цель, единственное, что есть у вас в уме – представление вашей проблемы. Это не только очень неприятно, но и усложняет нахождение решения. Отрицательно сформулированная цель в уме может даже ухудшить ситуацию, поскольку концентрирует внимание на том, чего я не хочу, что вы можете легко обнаружить сами, совершив небольшой эксперимент.

Подумайте про себя: «Я не хочу есть так много», и отметьте свой внутренний опыт при этих словах. У меня происходит вот что: я думаю о том, как двигаюсь к большому количеству разнообразной еды, а затем я чувствую, как отхожу и отворачиваюсь от этого образа. Я чувствую позыв съесть эту еду, а затем отталкиваю образ и отворачиваюсь от него, оставаясь с небольшим ощущением неразрешенного конфликта между этими двумя направлениями.

Наши внутренние представления вообще никогда или редко являются всего лишь «бесполезными мыслями»; мозг так не работает. То, что мы представляем себе внутри притягивает наше внимание и часто вызывает определенное поведение. Одной из основных задач внутренних представлений – вести нас к удовлетворению наших желаний. Когда я думаю о «есть слишком много», особенно если я делаю это часто, я буду соблазняться именно этим, даже когда это отрицается. Даже несмотря на то, что это негативный результат, который я не хочу, это все же результат, и мое внимание направится к нему.

Многие люди приходят к терапевтам или другим консультантам с детальным описанием своей проблемы – того, чего они не хотят, а не того, что они действительно хотят. Многие люди стараются дисциплинировать своих детей, говоря им, что не делать, встраивая живые образы, которые часто вызывают именно нежелаемое поведение.

Отрицательно сформулированные цели имеют обширные последствия для всех нас, личные, социальные, политические и международные. Во время холодной войны все наше внимание было на «антикоммунизме», отрицательно сформулированной цели. Если какое-то правительство было «антикоммунистическим», мы считали их друзьями, и мы осыпали их деньгами, оружием и поддержкой. И не важно было насколько коррумпированным, жестоким, деспотичным или недемократичным оно было, главное, что оно было «антикоммунистическим». Если бы вместо этого мы были «про-демократичными» или имели другую позитивно-сформулированную цель, мы, более вероятно, заметили бы коррупцию, жестокость и деспотию и приняли бы другие решения о том, с кем союзничать.

Сейчас мы глубоко в другой отрицательно сформулированной цели «анти-терроризм». Снова мы поддерживаем коррумпированные, жестокие и деспотичные диктаторские государства, потому что они «антитеррористические», и потому что снова они сконцентрированы на том, против чего мы выступаем, а не то, что мы поддерживаем.

Отрицательные критерии. Скажем, я рассказываю вам что-то, говоря только то, чем оно не является. «То, о чем я думаю, не зеленое, не очень полезное и несъедобное». Что вы узнали о том, что я думаю? В сущности ничего. Категория, которая определяется полностью отрицательными критериями, почти полностью неизвестна и загадочна, поскольку единственная вещь, которую мы знаем о ней – это то, чем она не является. Мы только знаем что-то из того, что находится вне категории, а не о том, что внутри нее.

Когда мы описываем себя с использованием отрицания, происходят две очень любопытные вещи, хотя большинство людей не уделяют достаточно внимания своему внутреннему опыту, чтобы осознать это. Чтобы бегло с этим познакомиться, представьте, что одно качество вашей я-концепции «не жестокий». Чтобы понять эти слова, вам сначала нужно создать образ жестокости, а затем отделиться от него, создавая внутренний конфликт и неконгруэнтность. Если только один или два аспекта чьей-то я-концепции являются отрицаниями, это может не вызвать особенных проблем, но если значительная часть я-концепции человека отрицается, это может вызвать большие сложности.

Знание того, кем вы не являетесь является особенно проблематичным, поскольку это неправильное отрицание основной функции я-концепции, знания того, кто вы есть. Если у человека нет позитивного образа того, кто он есть, у него будет только пусто ощущение, вместо позитивного ощущения, которое могло бы у него быть, если бы он имел о себе какое-то представление. Знание того, кем вы не являетесь, приводит к не знанию того, кто вы есть. Часто родители передают ребенку множество сообщений «не», которые отрицают я-концепцию ребенка, например «Ты не умный», «Ты не красивый», и т.д. В ответ часто ребенок идентифицирует себя с чем угодно, поскольку любое ощущение себя лучше, чем ужасная пустота отрицания. Я писал более подробно о проблемных последствиях отрицательно-сформулированной я-концепции в других источниках. (6, гл. 11)

[Нестор Петрович]

Часто родители передают ребенку множество сообщений «не», которые отрицают я-концепцию ребенка, например «Ты не умный», «Ты не красивый», и т.д. В ответ часто ребенок идентифицирует себя с чем угодно, поскольку любое ощущение себя лучше, чем ужасная пустота отрицания. Я писал более подробно о проблемных последствиях отрицательно-сформулированной я-концепции в других источниках. (6, гл. 11)

«Но». Один из мощных аспектов НЛП – обнаруживать внутренний опыт, который вызывается использованием определенного языка. Это позволяет нам использовать язык весьма определенным образом напрямую, чтобы получить тот результат, который мы хотим. Часто внимательное исследование одного единственного слова приносит большую пользу, и «но» - определенно одно из таких слов. Заметьте, что происходит в вашем внутреннем опыте, когда вы берете два любых предложения, связываете их словом «но», а затем повторяете те же два предложения в обратном порядке, и снова с «но между ними». Например, сравните:

«Ты мне нравишься, но есть кое-что, что меня раздражает».

«Есть кое-что, что меня раздражает, но ты мне нравишься».

В обоих случаях первый диапазон сокращается каким-то образом, в то время как второй становится основным фокусом внимания. Как именно это происходит зависит от конкретного человека. Когда я слышу слово «но», образ значения предыдущего слова быстро скользит влево, исчезая из поля моего внутреннего внимания, и все, что остается, это образ значения слов, которые следуют за ними. Другие могут видеть менее выделенную часть смазаннее, дальше или тусклее, а выделенную часть четче, ближе или ярче, и т.д. Мой старый преподаватель, Фритц Перлз, основатель гештальт-терапии, часто использовал «но» как убийцу, поскольку оно отрицает предыдущий диапазон.

Вы можете использовать такое переворачивание, когда другой человек использует «но» так, что это уменьшает то, что важно вам, и вы хотите это выделить. Старая бородатая шутка прекрасно это иллюстрирует. Мать говорит дочери: «Я знаю, он уродлив, но он богат». Дочь отвечает: «Мама, ты права. Я знаю, что он богат, но он уродлив».

Роберт Дилтс обратил внимание, что «хотя и» имеет очень схожий эффект, хотя и часто появляется в начале предложения, а не в середине. (27, стр. 18-20) Отметьте свой внутренний опыт, когда читаете два следующих предложения:

«Хотя и ты мне нравишься, есть кое-что, что меня раздражает».

«Хотя и есть кое-что, что меня раздражает, ты мне нравишься».

Зная то, как «но» или «хотя и» сокращает часть предложения, вы можете использовать их когда хотите (или должны) обратить чье-то внимание на что-то, но вы хотите чтобы оно стало менее важным или даже вообще исчезло из внимания слушателя. «Я знаю, что в этом предложении включены значительные затраты, но оно сократит накладные расходы и может удвоить объем ваших продаж». «Хотя и в этом предложении включены значительные затраты, оно сократит накладные расходы и может удвоить объем ваших продаж».

«Да, но... ». Когда люди говорят: «Да, но... », - они коротко признают, то, что сказал другой человек, и затем говорят то, что это отрицает. Когда люди осторожны или подозрительны, они часто отвечают, защищаясь, и могут отвергать все, что вы скажете и находить в этом проблемы, и неважно насколько разумным будет ваше предложение. «Да, я понимаю это, но в этом есть проблема».

Когда человек сосредоточен на проблеме, легко застрять в «туннельном видении» и забыть что причина обращения внимания на проблемы и мыслей о них в том, что вы можете найти способ разрешить их и сделать так, чтобы предложение работало. Переворачивание диапазона может снова вернуть то же обсуждение. «Да, я понимаю, что есть проблема, но в предложении все же очень много возможностей», - направляет внимание слушателя с проблемы и возвращает к большему диапазону потенциала предложения как целого.

Если вы ожидаете, что ваше предложение, скорее всего, будет встречено ответом «да, но... », вы можете опередить это и сказать противоположное того, что вы хотите, чтобы тот человек принял во внимание. Человек, который «да, но-кает» последовательно, будет, скорее всего, вынужден перевернуть его.

В примере, приведенном выше, если дочь (зная, что ее мать часто отвечает, используя «да, но... ») говорит: «Я не знаю, (пауза) он уродлив, (пауза), но он богат», мать, скорее всего, ответит: «Да, он богат, но он уродлив». Если мать не перевернет фразу, дочь всегда сможет продолжить, сказав противоположное – и теперь ее позиция – рассмотреть обе стороны вопроса, так что ее невозможно будет обвинить в том, то она застряла в узкой точке зрения!

Если вы хотите сделать предложение начальнику, который, как вы знаете из долгого опыта, часто находит какие-то возражения, или отвечает отрицательно и отвергает все предложение, вы можете сказать: «Вы, наверное, подумаете, что я сошел с ума, раз говорю такое, ... но я бы хотел предложить вам кое-что и узнать, что вы думаете». Если начальник склонен отвечать отказом, он должен будет сначала не согласиться с первой частью фразы, «Вы, наверное, подумаете, что я сошел с ума, раз говорю такое» (особенно если вы остановитесь на секунду перед «но»). Это поместит его в позицию согласия с тем, что вы скажете после этого. В этот момент начальник уже имел возможность ответить отрицательно, и затем «но» отложит это в сторону, так что он, более вероятно, просто рассмотрит ваше предложение и оценит его настоящие достоинства и недостатки. Если вы достаточно уверены в том, что кто-то не согласится с тем, что вы скажете, дайте ему что-то еще для отрицания, что позволит ему рассмотреть предложение с более нейтральной точки зрения, или даже с позитивной.

Вы также можете явно дать возможность человеку обнаружить недостатки в вашем предложении, что, как вы знаете, он сделает в любом случае. «Вы, возможно, обнаружите множество недостатков в моем предложении, ... но я бы хотел предложить его вам, и узнать ваше мнение о возможных проблемах, которые в нем содержатся». Если человек, скорее всего, ответит отказом всему, что бы вы ни сказали, он, скорее всего, откажет и вашему предложению найти недостатки в вашем предложении, и будет, по крайней мере, менее жестким, делая это. Предлагая ему находить недостатки, вы присоединяетесь к тому, что он уже готов делать, так что противостояния тут нет. У него все еще могут быть какие-то возражения, но, скорее всего, без защитного и критического отношения, которое было бы в другом случае. Вы также выигрываете от этого, поскольку вам действительно необходимо знать о любых проблемах в предложении как можно скорее, так что вы сможете переделать его, чтобы разрешить их или минимизировать.

Затем, когда он находит что-то, чему возразить в предложении, и говорит: «Да, но X – это проблема», вы сможете перевернуть фразу, говоря: «Да, я понимаю, что X может вызвать проблему, но если мы сможем найти способ разрешить ее, я думаю, что предложение в целом может все еще стоить того, чтобы рассмотреть его более детально». Снова вы присоединяетесь к начальнику и сможете работать вместе по направлению к решению, вместо того, чтобы противостоять друг другу.

Когда человек говорит: «Да, X, но Y», вы можете также включить весь его ответ «Да, X, но Y» в часть «Да» вашего ответа «Да, но». «Да, то, что вы только что сказали, очень важно рассмотреть, но я думаю, что Z (то что вы хотите, чтобы он рассмотрел затем) тоже стоит того, чтобы о нем подумать». Вы сможете продолжать отвечать подобным образом столько раз, сколько захотите, чтобы удержать фокус дискуссии на вашем предложении. Поскольку большинству людей сложно отследить даже одно такое сообщение, это может быть особенно эффективным для того, чтобы люди продолжили уделять внимание тому, что, как вы считаете, важно и будут хотеть продолжать его рассмотрение и обсуждение.

Это очень полезные способы удерживать дискуссию в нужном русле и не застревать в борьбе с обыкновенными защитными ответами людей. Конечно, все эти ответы, и неважно, насколько искусно они сделаны, не спасут плохое предложение.

Использование «и» вместо «но». «Но» раскалывает наш опыт на два диапазона, разделяя наше внимание. В предложении: «Ты мне нравишься, но есть кое-что, что меня раздражает, слово «но» разделяет и отделяет то, что идет до него и после него. Теперь попробуйте сказать то же предложение, заменив «но» на «и». «Ты мне нравишься, и есть кое-что, что меня раздражает». …

Теперь я бы хотел, чтобы вы остановились ненадолго, чтобы больше осознать свой личный опыт. Подумайте о любом внутреннем конфликте или неконгруэнтности, которые у вас могут быть, и опишите это одним простым предложением. …

Скорее всего, вы обнаружите, что разделили две части конфликта использованием слова «но». «Я бы хотел, чтобы эта работа была сделана, но, кажется, я никогда не могу найти на нее время». «Я часто реагирую на чувства других людей, но редко говорю им об этом». «Я думаю о том, что бы я хотел сделать, но затем думаю обо всех трудностях, которые могут возникнуть». Теперь скажите себе свою фразу, заменив «но» на «и», и отметьте, насколько по-другому вы чувствуете себя при этом. …

«И» соединяет опыт вместе, что позволяет нам думать об обеих частях предложения одновременно. «Хорошо, вам нравится предложение, и в нем есть какая-то проблема». Это удерживает оба диапазона (предложение и проблему) вместе в сознании человека, и проблема может быть рассмотрена вместе с возможной полезностью предложения.

Однажды я работал с женщиной, которая сказала: «Я добрая, но иногда жестокая». Когда я попросил ее сказать это предложение с использованием «и» вместо «но», у нее выступили слезы на глаза, ей сдавило горло, поскольку эти два аспекта соединились снова, разделение исчезло, такая реакция на «и», которую я видел много раз.

Замещение «но» на «и» может казаться совершенно тривиальным изменением, но его очень просто сделать, как для себя, так и для других людей, и оно может иметь очень сильный эффект. (Отметьте обдуманное использование «но» и «и» в предыдущем предложении).

[Нестор Петрович]

Однажды я работал с женщиной, которая сказала: «Я добрая, но иногда жестокая». Когда я попросил ее сказать это предложение с использованием «и» вместо «но», у нее выступили слезы на глаза, ей сдавило горло, поскольку эти два аспекта соединились снова, разделение исчезло, такая реакция на «и», которую я видел много раз.

Замещение «но» на «и» может казаться совершенно тривиальным изменением, но его очень просто сделать, как для себя, так и для других людей, и оно может иметь очень сильный эффект. (Отметьте обдуманное использование «но» и «и» в предыдущем предложении).

Скрытое отрицание. Когда мы взаимодействуем с другими людьми, мы всегда реагируем друг на друга, и некоторые из этих сообщений будут любимыми и нелюбимыми аспектами того, что делаем мы и другие люди. Пока эти сообщения свободно передаются и получаются, без необходимости изменяться и без угрозы нашему существованию, проблемы нет. Это то же самое, что и любить какую-то еду или какое-то искусство больше, а какое-то меньше. Выражение наших предпочтений – один из способов, с помощью которых мы узнаем друг друга. Мы можем даже попросить такую обратную связь, чтобы узнать другого человека лучше, и что бы он ни выражал – позитивно или негативно – принимается как полезная информация. Как говорил Фритц Перлз: «Контакт – это признание различий».

Это свободная отдача и принятие становится чем-то совершенно другим когда человек каким-то образом отрицал себя. Это внутреннее отрицание часто неясное, из-за чего бывает сложно понять, что происходит. Например, многие люди обеспокоены желанием почувствовать, что они заслуживают лучшую жизнь, или что хотят «ценить себя». Другие ищут «принятие», «безопасное место в мире», «право быть здесь и сейчас», и все эти цели кажутся сформулированными позитивно. Однако, в основе этих целей лежат мысли о том, что человек «не заслуживает быть счастливым», или чувства, что он недостаточно ценит себя, и человек не принимает это и не хочет иметь. Все это отрицания, и они могут отрицать относительно небольшой диапазон себя, такой как ум, красоту, или уверенность, или гораздо больший диапазон полностью себя: «Ты мусор». «Как жаль, что я родился на этот свет».

Когда рождаются дети, они, конечно, не заботятся о «ценности себя», или того, чтобы что-то «заслуживать», чтобы их «принимали», или о том, чтобы «найти свое место в мире». Как и другие млекопитающие, у них есть потребности и желания, и они очень прямолинейно и выразительно объявляют о своем присутствии и требуют удовлетворения своих потребностей. Они не показывают ни малейшего сомнения по поводу своего «права быть здесь», или того, чтобы «заслуживать получать то, что они хотят».

Затем родители и другие взрослые люди посылают им сообщения, сначала невербально, а затем вербально, о том, что их не ценят или что они не заслуживают чего-то, что их не принимают, или что им здесь не место, и ребенок учится тому, что он не на своем месте. Все это имеет одну и ту же структуру: отрицание естественного функционирования ребенка, отрицание какой-то части, или всего целого ребенка, того, кто он есть. Этот опыт продолжается в воспоминаниях, которые могут быть в одной или во всех разных сенсорных модальностях. Хотя это может быть в первую очередь образ или персептивное ощущение, для простоты в описании того, как это работает, я предположу, что внутренний голос отрицает: «Ты не заслуживаешь этого».

Когда человек старается противостоять этим отрицаниям, ища одобрения тому, что он на самом деле на своем месте, что заслуживает, что его принимают, или что ему здесь место, это, в действительности попытка отрицать то, что уже является отрицанием. «Я не не заслуживаю». «Я не недостойный», и т.д. Для простоты, я буду использовать слово «одобрение», чтобы указать на любую реакцию, которая подтверждает то, что человек уже отрицал.

Одобрение дает почувствовать себя хорошо в коротком периоде, но в течение долгого периода оно не решает проблему, а в действительности увеличивает неконгруэнтность между отрицанием и отрицанием этого отрицания. Это происходит несколькими разными способами.

Во-первых, неважно, сколько человек получает одобрения, это не возвращает его к тому, с чего начал маленький ребенок, и того, что он в действительности хочет: полностью и несомненно быть тем, кто он есть, без тени непринятия или принятия.

Во-вторых, одобрение от других людей является в действительности «ценностью других», а не «ценностью себя», которое человек хочет и ищет. Поскольку люди одобряют разное, человеку нужно будет делать очень разные вещи, чтобы получить одобрение от разных людей. Обычно это приводит к сильной зависимости от других людей, что может развиться далее до поведения «хамелеона», попыткам удовлетворить разных людей по-разному. А поскольку от некоторых людей почти невозможно получить одобрение, это может приводить к такому поведению, как притворство или попытка покончить жизнь самоубийством.

Немного другой способ получить одобрение от других людей, что человек в порядке, это следовать определенному набору социальных или религиозных учений, чтобы получить одобрение от определенной группы людей. Здесь все более стабильно, поскольку человек всегда пытается удовлетворить одним и тем же стандартам, чтобы получить одобрение, а не разным людям с разными стандартами. Однако, это может привести к сокращению контактов с другими людьми, поскольку для соответствия набору неких абстрактных стандартов не нужно обращать внимание на реакции отдельных человеческих существ.

В третьих, когда человек ищет одобрения других, это неизбежно условно, а не безусловно. Условно, так как зависит от поведения, которое использует человек для того, чтобы просить одобрения, и также условно, поскольку зависит от желаний другого человека предоставить его. Если человек перестает просить, или если другие люди перестают отвечать, человек больше не получит одобрения.

В-четвертых, одобрение от других людей временно, поскольку не исключает лежащего за ним отрицания; оно только противостоит ему и нейтрализует его. Внутренний голос продолжит отрицать существование человека, то, что он любим, что его принимают, или что он имеет место в этом мире, и т.д., и ему нужно будет периодически искать принятие, чтобы нейтрализовать это.

В-пятых, каждое одобрение извне «Я все-таки заслуживаю», скорее всего, вызовет возражение «Нет, не заслуживаешь» того внутреннего голоса, который будет повышаться точно так же, как и при споре двух людей, увеличивая неконгруэнтность. Если у человека внутренний голос, который отрицает, кто он есть, и его жизнь, кажется, подтверждает это тем, что он не очень успешен на работе, в отношениях, и т.д., что очень неприятно, но, по крайней мере, это конгруэнтно.

Но если у человека тот же внутренний отрицающий голос, и он успешен на работе, в отношениях, и т.д., то контраст между внутренним голосом и внешним успехом будет гораздо больше. У человека может быть гораздо лучшая жизнь, но ценой огромной неконгруэнтности. Чем больше одобрения он получает от других и успеха в жизни, тем больше неконгруэнтность между внутренним сообщением о том, что он не заслуживает чего-то и внешним сообщением о том, что заслуживает. Его внутренний голос сведет к нулю любой внешний успех.

Поиск одобрения от других людей – это как использовать макияж или любое другое искусственное поведение, чтобы привлечь кого-то. Чем больше ты используешь, тем больше контраст с тем, что скрываешь, и тем лучше знаешь, что другой человек реагирует на что-то нереальное, а не на то, кто ты в действительности есть. Эта огромная неконгруэнтность приводит к нестабильности, а потеря внешнего успеха может привести к тому, что человек впадет в кризис среднего возраста, депрессию, или покончит жизнь самоубийством.

В-шестых, есть интересная параллель между голосом, который говорит, что человек не заслуживает что-то, и уверением, что заслуживает. И то, и это основано на мнении других людей, а не самого человека. На какой бы голос человек ни обращал внимания, он становится рабом чьего-то мнения, а не основывается на своем собственном опыте.

Если одобрение не работает для противостояния негативным чувствам самооценки, что может сделать человек? Ответ на эту загадку заключается в том, что ему необходимо прояснить изначальное отрицание и найти способ устранить его, так чтобы он смог вернуться к своему изначальному состоянию, в котором он и ни заслуживает, и ни не заслуживает, а он просто есть.

Одним из способов сделать это является внимательно слушать свои внутренние сообщения отрицания, и осознавать, что эти сообщения о взрослом, который сказал это ему, а не о ребенке, который услышал их, изменение диапазона. Эти сообщения пришли от взрослых с ограничениями, людей, которые не могли просто прямо сказать: «Я ошеломлен; я не могу (или не буду) давать тебе то, что тебе нужно и то, что ты хочешь». Вместо этого, он говорит в действительности: «Единственное, как я могу поступить с тем, что тебе нужно, это сказать тебе, что ты не заслуживаешь этого. Так ты не попросишь этого, и мне не нужно будет давать тебе это».

Немного другой способ получить то же осознание – сначала собрать и создать список всех внутренних сообщений отвергания, которые накопил клиент, включая ударение, темп, тональность, с которым говорится сообщение. «Ты не хороший». «Ты дурак», и т.д. Затем попросите клиента визуализировать себя как новорожденного младенца или маленького ребенка и попросите его сказать каждую фразу этому ребенку, используя то самое ударение, темп, тональность голоса. Это сдвигает позицию восприятия с получателя сообщения на посылающего. С этой позиции обычно быстро становится понятно, что это совершенно неверно и смехотворно. Его реакция на сообщения отрицания меняется от восприятия их всерьез до того, чтобы слышать их как сообщения об ограничениях и неадекватности родителей, а не его собственной.

«Процесс воссоздания семьи», (10) созданный Вирджинией Сатир, включает в себя живое проживание того, с чем столкнулись родители клиента от их родителей, и то, как это образовало их ограничения. В течение этого процесса плохое обращение родителей с клиентом рассматривается как следствие ограничений родителей, и мало касается или совсем не касается ограничений клиента. Его предыдущие мысли о том, что он «не заслуживает что-то», и т.д. были результатом неправильного диапазона.

Когда вы осознаете, что ваше понимание было ошибочным, вы можете легко отбросить его и двигаться дальше. Конечно, некоторые люди будут обвинять себя за то, что совершили эту ошибку, но это тоже ошибка, на более общем логическом уровне. Тот же самый процесс можно использовать, чтобы осознать и это. «Увидьте себя крошечным младенцем или маленьким ребенком, и ругайте его за то, что он сделал эту ошибку, когда не понял своих родителей».

Другой способ проработать это внутреннее отрицание – процесс Сущностной Трансформации Конниры Андреас (4), в котором человека ведут к осознанию того, что он хочет в действительности, что является опытом существования, не отягощенного «не заслуживанием» или «заслуживанием».

Когда исчезает «не заслуживать», больше нет необходимости «заслуживать что-то», чтобы отрицать «не заслуживание». Неприятные и приятные вещи происходят с любым из нас, и это реальность. Мы можем грустить из-за неприятных событий и радоваться приятным, и понимать, что мы не заслужили (или не заслуживаем) ни то, ни другое. Это позволяет нам вернуться к тому, чтобы просто получать опыт того, что бы ни происходило – включая наши реакции на то, что происходит – свободные от каких бы то ни было мыслей или вопросов о том, заслуживаем мы это или нет. Это иногда то, что описывали саги и святые на протяжении веков, используя такие определения как «просветление», «проснуться от мира иллюзий», или «простое принятие того, как оно есть».

Многими людьми, которые активно ищут духовный или мистический опыт, движет скрытое отрицание, и они этого не осознают, в поисках блаженства и единства, но не нейтрализуют сначала скрытое отрицание, которое не позволяет им вернуться к изначальной интеграции и единству. Это даже еще более верно для духовных учителей и гуру, которым платят за их статус и важность их работы, и которые должны поддерживать свою роль «просвещенного», верный признак того, они таковыми не являются.

[Нестор Петрович]

Заслуживание. Теперь давайте изучим «заслуживание» более детально, чтобы обнаружить, как у людей возникают подобные проблемы на первом месте. Значение слова «заслуживать» является укороченной версией «Я думаю, что я должен что-то иметь/получить, потому что у меня есть на это право». Всегда, когда слово является укороченной и сокращенной формой более длинной коммуникации, оно обычно упаковано со скрытыми или плохо распознаваемыми значениями, которые могут стать ловушкой для мало осознанных людей – как для говорящего, так и для слушателя.

Есть как приятные, так и неприятные версии заслуживания, как например в «Она заслуживает медаль за то, что сделала», или «Он заслуживает повешения за это». Поэтому «заслуживание» - это выражение награды и наказания, установленные чьим-то суждением о том, как следует быть.

Обычно слово «заслуживать» используется без дополнительной информации, «Он заслуживает это». Такое предложение называется «фактитивным», поскольку утверждается как факт, который не подлежит сомнению. Даже когда заслуживание утверждается как чья-то персональная точка зрения, «Я думаю, он этого заслуживает», причина заслуживания часто упускается.

Когда люди говорят, что они «заслуживают» чего-то, часто подразумевается, что кто-то другой должен дать им это, причем они ничего не должны делать, чтобы получить это. Они объясняют это тем, что они «имеют право» на это, и часто потому что они особенные, более важны, чем другие, кто этого не заслуживает – своеобразная версия «божественного права королей» и дворянства, которые «имеют право», потому что получили эти титулы от королей.

В НЛП слово «заслуживание» - это «неправильно сформулированный» результат, поскольку он не находится под контролем человека, который поставил себе данную цель – кто-то другой должен предоставить это. Поскольку у нас нет прямого контроля над тем, что делает другой человек, это отдает человека, который «заслуживает» на милость чьей-то способности и желания предоставить то, что этот человек хочет. Когда кто-то другой не хочет давать то, что этот человек заслуживает, то он обычно жалуется, а не предпринимает полезные шаги самостоятельно.

Если человек заключил соглашение, которое определяет, что он должен получить от этого, тогда он действительно заслуживает получить это, что бы ни обещалось – и неважно, насколько глупо или неблагоразумно было само соглашение. Как и слово «справедливость», «заслуживание» применяется только к соглашениям, ограниченному диапазону, и то, что человек заслуживает, четко определено в этом соглашении.

Однако, многие люди идут далеко за этот подходящий диапазон, думая, что заслуживают вещи, которые не имеют никакого отношения к соглашению. Они часто ведут себя так, как если бы у них было какое-то письменное соглашения с Богом, природой или вселенной, в котором описано то, что они должны получить. Например, часто люди говорят: «Ребенок заслуживает любящий дом», или «Я заслуживаю возможность достичь успеха».

Я, безусловно, предпочитаю мир, в котором у каждого есть возможность удовлетворять свои потребности, есть любящий дом и возможности достичь успеха, и т.д. и я делаю все, что от меня зависит, чтобы помочь миру двигаться в этом направлении, но это основано на моем желании, а не на вымышленном соглашении.

Некоторые люди даже просто говорят, что что-то является «правом от Бога». Но если бы это действительно было «правом от Бога», то оно должно быть у всех нас, и, конечно же, никто не мог бы у нас его отнять! Однажды я видел, как Фриц Перлз курит в школьной аудитории, где он только что провел демонстрацию Гештальт-Терапии. Женщина приблизилась к нему и спросила: «Откуда у вас есть право курить, когда на всех знаках написано: «Курение запрещено»? Перлз ответил: «У меня нет права, и у меня нет не права; я просто это делаю».

Насколько я знаю, жизнь – это дар, и это не включает в себя соглашения или какой-либо гарантии, кроме того, что жизнь заканчивается смертью – обычно гораздо быстрее, чем мы бы хотели. Быть уверенным в том, что у всех людей есть возможности удовлетворять свои потребности – это работа для всех нас. Это не основано на каком-либо «заслуживании». Это основано на том, что мы хотим, чтобы произошло, поскольку мы думаем, что это будет хорошо работать для всех нас, и от нас зависит создавать и поддерживать такие личные соглашения, общество и правительство, которое это поддерживает.

Самооценка. «Низкая самооценка» - другой термин, который запакован вместе с неясным значением. В обычном использовании мы говорим такие вещи, как «Эта машина много не стоит », или «Это ценная идея». Когда мы говорим какое-то утверждение о ценности или значимости, есть всегда три элемента.

1. Вещь или событие, которые ценятся (машина или идея).

2. Способ измерения ценности, который обычно исчисляется в деньгах, но может также быть описанием чего-то еще ценного, которое может быть обменено на то, что ценится.

3. Кто оценивает вещь или событие; кто хочет за нее заплатить, или обменять что-то ценное на это?

Представьте себе, в свою очередь, что нет вещи или события, чтобы ценить, … или нечего на него менять, … или некому ценить, … и вы обнаружите, что идея «ценности» или «оценки» совершенно не имеет смысла. Все три элемента необходимы, чтобы «ценность» имела смысл.

Давайте теперь посмотрим, имеет ли идея «самооценки» все три элемента. Предположим, у вас есть «я», которое может быть оценено, так что этот элемент присутствует.

«Самооценка» предполагает, что вещь, которую оценивают, и тот, кто оценивает – то же самое лицо. Это не подходит под вышеуказанное описание, но ради исследования, давайте предположим, что вы можете разделить себя на двое и оценить себя.

Без вашего себя, «вы» не существовало бы, и у вас не было бы ничего, так что ценность вашего «я» для вас необъятна, и никаких денег или ценностей не хватило бы, чтобы купить это. Поскольку ценность вашего себя огромна, как это возможно, что у вас «низкая самооценка»?

Если бы у вашего я была бы денежная ценность, и если бы ваше я было чем-то, что можно передать кому-то другому, это могло бы создать ценность для кого-то другого. Однако, это могло бы относиться только к «оценке другого», а не «самооценке».

Так что, что же, все таки, имеют в виду люди, когда используют такой термин как «самооценка»? Если вы попросите описать их, что они имеют в виду, вы обнаружите, что они делают сравнения себя с другими, измеряя свою самооценку при помощи сопоставления себя с кем-то другим, и/или думают о том, что оценивают другие люди, думая, что другие сочтут их не ценными. Это совершенно не «самооценка», это «оценка другими», и необходимость в этом происходит от тех же критикующих и унижающих комментариев от родителей и других взрослых людей, которые заставляют чувствовать себя «не заслуживающим». «Ты никогда не будешь столько стоить». «Ты глуп». Маршалл Розенберг описывает эти критические комментарии как различные варианты категории «Ты НППСП» («неполноценная плохо соединенная протоплазма»). Как и с «заслуживанием», лекарством является осознать, что это сообщения родителей, и что они о другом диапазоне. Они не о вас, они об ограничениях и суждениях говорящего, как было описано выше.

Другой способ создать такое разделение и осознание – научить «стратегии реакции на критику», которую разработали я и моя жена Коннира примерно двадцать лет назад, в которой вы держите себя физически отдельно от критических комментариев, как внешних, так и внутренних, и затем идете через простой процесс и решаете, имеют ли они смысл для вас, до того, как вы примете их как правильные комментарии вашего поведения. (13, гл. 8)

Ожидается продолжение после осмысления вышеописанного

[Нестор Петрович]

Противоположные категории. Хотя мы можем создать противоположности категорий другими способами, отрицание, безусловно, значительно облегчает это. Гораздо проще отрицать «нормальный», чтобы получить «ненормальный», или «компетентный», чтобы получить «некомпетентный». Когда мы это делаем, эти две категории, казалось бы, включают в себя все события, без середины, разделяя весь мир опыта на две противоположные дискретные категории. Разделение мира на «стулья» и «не стулья», безусловно, просто, и иногда полезно. Однако, категория «не стулья» является проблематичной. Вы можете легко подумать о стуле, но думать о «не стуле» гораздо мудренее. Поскольку все в мире, что не является стулом, может быть членом категории «не стул», какой прототип вы могли бы использовать, чтобы представить эту огромную и разнообразную категорию?

Слово «уважение» указывает на позитивную категорию поведения между людьми. Примеры «уважения» могут включать в себя образы того, чтобы быть вежливым, почтительным, внимательно слушать, использовать определенный тон голоса, и т.д. Эти примеры определяют значение «уважения», так что мы можем использовать их в качестве критериев, которые можем применять к событиям, чтобы решить, когда человек относится с «уважением».

А теперь давайте взглянем на «неуважение», что буквально значит «не уважать». Поведение, которое противоположно уважению, такое как презрение, оскорбления или критика, определенно подходят под эту категорию. Но все поведение, которое не является ни уважением, ни неуважением, тоже может быть включено, поскольку оно тоже не является примером «уважения». Такое поведение, как чтение книги, разговор по телефону, выглядывание из окна или улыбка, может быть включено в категорию «неуважения», так как эти действия не являются примерами «уважения». Любопытно, что даже поведение, которое обычно можно было бы описать как «уважение» может быть включено как пример «неуважения», если мы решим, что человек неискренен. «Она делает это только потому, что знает, что должна это сделать». «Он говорит это просто потому, что может получить продвижение по службе».

Всегда, когда человек использует какую-то категорию, это направляет его внимание на опыт, который обозначает категория. Когда человек обращает внимание на то поведение, которое обозначает «уважение», он заметит поведение, которое удовлетворяет его критериям уважения, и будет игнорировать нейтральное поведение, которое не является примером ни уважения, ни неуважения. Но когда человек обращает внимание на неуважение, он может легко обнаружить его везде, поскольку буквально любое поведение можно категоризировать как неуважение.

Это может привести к сильнейшему упрощению опыта, в котором существует только неуважение или неодобрение, или неадекватность, или все что угодно, о чем думает человек с использованием отрицания. Использование отрицательных критериев категории может легко привести к очень узкому мышлению, в котором совсем нет альтернатив. Крайний пример этого – паранойя, при которой мир человека наполнен только тем, что человек не хочет. Паранойю можно понимать как отрицание «вышедшее из под контроля», в котором почти каждое сообщение отрицается, очень жестокая ловушка.

Отрицательные категории и отрицательные критерии всегда обозначают потенциальную опасность, и всегда полезно заменить отрицательные критерии позитивными, которые направляют наше внимание на опыт, который мы можем представить позитивно и при помощи сенсорно-очевидных примеров.

Но когда мы думаем о категории опыта, такого как «доброта», просто и естественно думать о его противоположности, которую мы можем назвать «жестокость». Мы можем также назвать противоположность «недоброта», но здесь используется отрицание, которое мы уже рассмотрели. Поэтому, давайте использовать слово «жестокость» или другое слово, такое как «подлость» в качестве противоположности «доброты». Как «доброта», так и «подлость» могут быть представлены позитивно при помощи подходящих сенсорно-очевидных примеров, без использования отрицания.

Если мы просканируем события в мире вокруг нас, мы обнаружим, что некоторые из них удовлетворяют критериям «доброты», некоторые удовлетворяют критериям «жестокости», но значительно большая часть деятельности не удовлетворят ни одному из этих наборов критериев. Большая часть деятельности – занятие спортом, мытье рук, вынимание почты из почтового ящика, - не являются ни добротой, ни жестокостью. Существует всегда огромное число событий, которые не подходят ни под одну категорию. Сейчас у нас есть три категории, «доброта», «жестокость» и третья категория, которая включает все те события, которые не подходят под эти две. Теперь есть небольшая опасность, что все, что не принадлежит ни одной из этих двух категорий, будет неправильно отнесено в них.

Хотя и это менее очевидно, существуют также события, которые удовлетворяют критериям как доброты, так и жестокости. То, что является добротой для одного человека, может быть жестокостью для кого-то другого, как например в ситуации, когда нужно принять решение о том, кому достанется орган для трансплантации, или кто будет опекуном ребенка, или о чем-то другом, что невозможно легко разделить или поделиться. Маленький ребенок может подумать, что жестоко, когда его просьбе отказывают. Однако, если это может повредить ему или поранить, это может быть рассмотрено как доброта в большем диапазоне будущих последствий.

Великая красота или богатство могут восприниматься как доброта судьбы или богов из-за очевидных социальных преимуществ. Но они также могут считаться жестокостью из-за трудностей, которые неизбежно их сопровождают. Когда человек выигрывает в лотерею, люди, желающие помочь ему инвестировать деньги, нахлынывают на него, и даже больше тех, кто хочет выманить их мошенничеством. Богатые люди часто беспокоятся, что другие могут ценить их только за деньги, и живут в каком-то параноидальном мире, из-за которого сложно построить отношения, основанные на близости и доверии. Женщины, которые обладают исключительной красотой, тоже страдают, думая что мужчины ценят в них только это и очень боятся того, что сделает время с их красотой.

Когда человек решает, что не подходит под критерии «привлекательного», «любимого» или «умного», он, скорее всего, решает, что он противоположный этому: «непривлекательный», «нелюбимый», «глупый», а не какой-то еще из огромного континуума выборов между двумя противоположностями. Даже когда человек решает, что он действительно привлекательный, любимый или умный, он, скорее всего, будет бояться, что скатится с привлекательных свойств до страшных противоположностей. Мир с выбором или/или ограничивает нас, предлагая только два выбора, и даже лучший из этих выборов – ловушка.

Это особенно разрушительно с такими противоположностями, как «успех» и «неудача». Успех часто определяется как быть лучшим, или самым богатым, или самой красивой из всех. Затем может быть только один «успешный» человек из многих миллионов, а остальные все неудачники. Выделение успеха (и страха неудачи) приводит к такому стремлению выиграть, которое примелет любые средства, честные или грязные, аплодировать нашей стороне и освистывать другую, как если бы была война между двумя сторонами, и только одна сторона выживет в ней.

Недавно по телевизору показывали участниц соревнований по женской гимнастике, когда они узнавали, кого из них выбрали для следующего этапа – участие в Олимпийских играх. Те, кого не выбрали, горько плакали от разочарования. Они были так сосредоточены на узком диапазоне того, выберут их или нет, что забыли о том, что они все еще были удивительно способными спортсменками, которые могут делать то, что большинство из нас может только пытаться делать в самых безумных мечтах! Их расстройство – пример тирании того, чтобы стараться быть лучшими, в которой способность изменять диапазон к большему может быть очень полезной.

Одно – проверять свои навыки по сравнению с другим человеком или командой и выяснять, кто лучше. Такое соревнование повышает мастерство обоих сторон, неважно, кто выигрывает, а признание мастерства не зависит от того, на чьей стороне находится человек. Хорошей проверкой этого является отметить, можете ли вы болеть так же сильно, когда другая команда играет хорошо и выигрывает, или только когда это делает ваша команда.

Поскольку мы создаем категории, чтобы описать то, что ценно, полезно или важно для нас каким-то образом, то как категория, так и ее противоположность, обычно притягивает большую часть нашего внимания. Очень просто игнорировать весь опыт, который не подходит ни одной из них, и легко забыть о том, что другой опыт может подходить им обеим. Если мы игнорируем все эти события, то легко обнаружить себя в бедном, дискретном мире противоположностей «или/или» без нейтрального пространства.

Чтобы сделать это, нам необходимо сузить диапазон до только одного – или совсем небольшого числа – критериев, таких как «богатство», «красота», «успех», «победа», и т.д. Тот же процесс появляется в простом «лакмусовом тесте» в политических дебатах или решениях. Когда мы добавляем больше критериев или меняем критерии, мир становится более сложным. Решения становятся более трудными, но результаты этих решений тоже становятся более полезными и удовлетворяющими.

[Нестор Петрович]

Ловушки категорий. Мы склонны упрощать наш мир до дискретных противоположностей, когда чувствуем себя в большой опасности, поскольку в таком случае очень важно определить потенциально опасные события и быть способным быстро реагировать. Это тот самый контекст, в котором имеет смысл упрощать таким образом.

Люди, чувствующие себя в опасности, часто говорят в терминах «черного и белого», мира «или/или»: «тони или плыви», «победители и побежденные», «успех или неудача». Их внутренние сообщения в действительности, скорее всего, «высококонтрастные» черно-белые – иногда с парой ярко-красных пятен или другого яркого цвета. Поскольку такое мышление ассоциируется с опасностью, когда человек впадает в такое мышление, он часто чувствует себя в опасности и занимает оборонительную позицию.

Такая в крайней степени сильно упрощенная категоризация лежит в основе большинства конфликтов, жестокости и войн, становясь причиной необъятного человеческого горя и смертей. Фраза «Ты или с нами, или против нас», - создает мир, в котором конфликт неизбежен и не допускает поиск альтернативных способы разрешения проблемы, которая могла бы удовлетворить обе стороны.

Противоположности категорий можно также использовать, чтобы ограничить выбор других людей, чтобы заставить их согласиться. Когда кто-то говорит: «Или по-моему, или никак», что сокращает возможность какой-либо дискуссии, это заставляет вас выбрать между тем, чтобы или согласиться, или иметь неприятные последствия. Вариацией этого является угроза прекращения любви. «Если бы ты любила меня, ты бы сделала по-моему», - пресуппозирует мир любви и нелюбви, и любовь означает, что ты всегда будешь делать то, что хочет другой человек.

Как и другие паттерны общения, установление альтернативы «или/или» может быть также использовано позитивно, чтобы помочь человеку избежать ловушки категорий. Когда пара спорит, обычно это о каком-то убеждении-категории – обычно о какой-то вариации на тему того, что один должен убедить другого, что его способ понимания более правильный и подходящий. Будет полезным сказать: «Хорошо, ты уже знаешь, как спорить и драться, и это делает тебя несчастным. Хотел бы ты научиться тому, как взаимодействовать более полезным способом, или ты бы предпочел продолжить то, что, как ты уже знаешь, не работает?»

Это может быть расширено до более чем двух альтернатив, и может позволить найти выбор, который находится между одним «или» и вторым «или». Во время одной сессии терапии Вирджиния Сатир сказала клиентке, которая ненавидела свою мать:



Что ж, судьи могут освобождать людей; они могут сажать их в тюрьму. Также они могут взять то, что видят перед собой (Вирджиния делает жест ладонью вверх перед лицом Линды), и провести разъяснительную работу. А теперь, какого же судью ты хочешь для себя? (Вирджиния, несомненно, предлагает Линде выбор между тремя альтернативами. В действительности, она сокращает выбор Линды до этих трех, поскольку маловероятно, что Линда будет тратить время на нахождение какой-либо четвертой возможности. И, поскольку, первые два выбора – свобода и тюремное заключение – являются, с уверенностью, неприемлемыми для Линды, то выбора в действительности нет вообще, а вместо этого есть способ изящно предложить Линде новое поведение, которое является балансом между осуждением и безразличием). (10, стр. 70-71)



Этот выбор был основой нового отношения, которое привело к тому, что клиентка простила свою мать и помирилась с ней.

Когда чье-то поведение терпит неудачу из-за надежд и ожиданий в определенном времени или месте, человек часто взбирается по логическим уровням и применяет это заключение об одном событии на гораздо больший диапазон, чем указывают факты. Человек, который делает ошибку на работе, может описать себя как «неумеху», а не «оценить результаты», понимая, что он сделал всего одну ошибку в контексте работы. Тот, кому отказали в свидании, может думать о себе как о «неудачнике», вместо того, чтобы понять, что он не понравился всего одному человеку – или думать, что другой человек неудачник, потому что упускает возможность получше узнать его. Из-за использования слов «неумеха» и «неудачник», трудность в одном небольшом диапазоне применяется на свое «я» и на всю свою жизнь, гораздо больший диапазон.

С дискретного на аналоговый. Люди часто описывают свои проблемы с использованием универсальных отрицаний. «Я никогда не могу… », или противоположное этому, «Я всегда должен… ». Всегда, когда человек описывает себя с использованием отрицания, такого отрицания как «неадекватный», «неспособный», «беспомощный», «никчемный», и т.д., буквальное значение этих слов: «не адекватный», «не способный», «не способный ничего сделать», «ничего не стоящий».

Одним из способов превратить эту дискретную категоризацию в более аналоговую является сказать: «Хорошо, мне нужно больше информации; просто насколько ты неадекватен (неспособный, беспомощен, никчемен)»? Ответ должен содержать в себе полезную информацию о диапазоне его неадекватности, но неважно, как он ответит, этот вопрос делает нечто, что еще более важно. Он меняет дискретную абсолютность того, чтобы быть полностью неадекватным на что-то, что находится в аналоговом диапазоне между крайностями адекватностью и неадекватностью. Если это не вызывает полезной реакции, вы можете продолжить другими сравнениями, чтобы заставить его сделать более аналоговую оценку, которая меньше, чем полная неадекватность. «Ты неадекватен по сравнению с новорожденным младенцем? Подростком? Отчисленным из университета? Бездомным?»

Милтон Эриксон часто начинал с превращения дискретных ограничений в аналоговые. Когда это получалось, он мог изменять аналоговые постепенно, пока ограничение не исчезнет. Например, один из клиентов Эриксона не мог пройти спокойно мимо «пивного сада» и не войти в него, чтобы пропустить стаканчик. Поскольку он проходил мимо «пивных садов» по дороге на работу, это влияло на его работу. Эриксон назначил ему путь из дома до работы, который избегал пересечения с пивными садами. В действительности, конечно, он все же шел мимо пивных садов, но они были вне поля зрения. Затем он постепенно сокращал и изменял путь, пока он не стал проходить мимо «пивных садов», но по противоположной стороне улицы. Наконец, мужчина обнаружил, что может проходить мимо «пивных садов» по той же стороне улицы. Это был способ постепенно научить его тому, как он мог проходить мимо и не заходить внутрь. (49, стр. 8)

[Нестор Петрович]

Однажды Ричард Бэндлер работал с инженером, у которого могла быть эрекция, когда он стоял, но он немедленно терял ее, когда находился в горизонтальном положении в постели, и это мешало ему пользоваться ей. Поскольку клиент был инженером, Бэндлер заставил его построить кровать, в которой он мог бы быть в вертикальном положении, а затем постепенно наклонял ее немного больше с течением времени, пока она не становилась горизонтальной, что устраняло дискретное разделение.

Другой клиент Эриксона был мужчина, который мог мочиться только через деревянную или металлическую трубку, которая была длиной 8-10 дюймов. Эриксон сказал ему сделать 12-дюймовую бамбуковую трубку и предложил ему после недели-двух использования сократить ее на четверть дюйма, пол дюйма или даже на целый дюйм. Клиент сокращал ее со временем, пока она не стала небольшим колечком бамбука. В этот момент клиент понял, что он может сделать кольцо или своего рода трубку большим и указательным пальцем, и смог выкинуть бамбук. Наконец, он понял, что его пенис был трубкой, так что он всегда мочился через трубку, и неважно, что он делал своими пальцами. (49, стр. 111)

Заметьте, что Эриксон заставил его сделать более длинную бамбуковую трубку, как небольшой пример того, что он мог совершить изменения с 8-10 дюймовой деревянной или металлической трубки. Важной деталью является совершить любое изменение, чтобы установить убеждение, что последующее изменение возможно. Самое маленькое и наименее пугающее изменение будет самым простым; любое изменение может ослабить дискретный затор и сделать последующее аналоговое изменение возможным, что Эриксон часто называл эффектом снежного шара – используя метафору маленького снежного шара, катящегося по склону с мокрым снегом, собирая все больше и больше снега, пока он катится, становясь больше и больше.

В мире противоположных категорий возможно только два выбора, и часто, по крайней мере, один из них является не удовлетворяющим, оставляя вам всего один, совсем даже не «выбор». В аналоговом мире возможно огромное число альтернатив, и вы можете легко передвигаться постепенно от одной к другой.



Резюме. Отрицание – это уникальный и важный навык в мышлении человека и общении. Отрицание не существует на уровне сенсорно-очевидного опыта. Когда мы думаем или говорим о чем-то, что отрицается, мы сначала создаем образ того, что отрицается, а затем как-то отвергаем это, перечеркиванием, перемещением, или заставляем исчезнуть, заменив каким-то другим диапазоном и т.д.

Невербальные сообщения могут быть или конгруэнтными «пара»-сообщениями, которые определяют диапазон того, что сообщается, или «мета»-сообщениями, которые категоризируют коммуникацию на более высоком логическом уровне. «Мета»-сообщение требует того, чтобы или отправитель, или получатель (или оба) разделяли дискретно то, что в основе своей является аналоговой коммуникацией, и эта двойственность может привести к недопониманиям.

Отрицательно сформулированные команды, результаты и критерии требуют больше времени для обработки. Они могут повести нас и людей, с которыми мы общаемся, в опыт и поведение, которое мы не хотим, поскольку наши образы притягивают наше внимание и склонны вызывать определенное поведение. Изменение любой негативной формулировки на позитивную позволяет избежать эти ловушки, поскольку тогда ваши внутренние репрезентации приведут вас туда, куда вы хотите, а не туда, куда не хотите.

Слова «но», «хотя и» и «да, но… » являются простыми способами отрицать во время беседы один опыт, который затем сопровождается утверждаемым опытом, разделяя наше внимание между двумя диапазонами. Использование «и» вместо «но» избегает этого разделения, объединяя два опыта в один диапазон.

Отрицание часто скрыто за тем, что кажется позитивным поиском чувства «ценности себя», «заслуживания», «принятия», «иметь место», и т.д. Этот поиск происходит из попытки отрицать лежащее за ним отрицание. Попытки утвердить ценность себя являются отрицаниями отрицаний, которые увеличивают внутреннее разделение между этими противоположностями, а не заживляют их. Единственное, что действительно работает – это устранить изначальное отрицание при помощи изменения его категоризации как выражение чьих-то чужих ограничений и неадекватности, так что это действительно никак не связано с человеком.

То, что называлось «самооценкой» является в действительности замаскированной «оценкой другими», поиском одобрения от других, а не одобрения от себя. Когда лежащее за этим отрицание разрешается, человек просто есть, и ему больше не нужно искать ценность себя или какие либо вариации этого. Просто быть тем, кто ты есть, без необходимости сомневаться в этом или подтверждать это, было основной целью многих разных духовных и мистических традиций.

Отрицание – это простой способ создать сильно упрощенный мир противоположных категорий «или/или», ограничивающий выбор до одного или двух. Обычно по крайней мере одна из этих противоположностей неудовлетворительна, оставляя нас совсем без выбора – и часто оставшийся выбор тоже неудовлетворителен и оставляет нас в ловушке. Изменение противоположных категорий до крайних точек аналогового континуума является одним из способов выбраться из этой ловушки, поскольку континуум предлагает много различных выборов, и гораздо проще постепенно двигаться от одного к другому, а не скакать от одной дискретной противоположности к другой.

Отрицание также является существенной составляющей противоречий самому себе, которые будут исследованы в главе 6, и логического парадокса, сложной темы, которая будет внимательно исследована в главе 7. Но сначала я хочу исследовать другие проблематичные проявления дискретных противоположностей, созданных отрицанием, суждения чего-то как хорошего.

[Нестор Петрович]

Невербальные (контекстуальные) подтексты



Невербальный подтекст, как правило, создает диапазон, который естественно вызывает желаемый ответ. Это очень распространено в нашей ежедневной коммуникации, особенно в использовании мимики и жестов. Значение некоторых невербальных сигналов повсеместно известно. Например, покачивание головой означает «нет», а нахмуренные брови или отмашка рукой означает недовольство. Эти сигналы имеют определенное значение, и используется как своеобразный язык, такой как, например, язык жестов при общении глухонемых.

Однако, нахмуренные брови могут означать концентрацию, задумчивость, растерянность и даже тяжесть в желудке. Поэтому многие невербальные знаки все равно являются неоднозначными. Так, например, вздох может означать скуку, а может означать расслабление или удовольствие. Приподнятые брови могут означать удивление или недоверие, но если голова наклонена вперед, то, скорее всего, это означает вопрос и ожидание ответа от собеседника. Подобное же выражение с покачиванием головы из стороны в сторону может иметь значение сексуального восхищения. При общении лицом к лицу всегда будет множество сообщений, передающихся невербально. Некоторые будут совершенно очевидны, а некоторые будут неоднозначны. Некоторые из них будут иметь определенное значение только в конкретном контексте. Большинство подобных невербальных сообщений передаются неосознанно, и обычно, мы также неосознанно на них отвечаем.

Поскольку мы обычно неосознанно отвечаем на невербальные подтексты, то мы также можем их использовать для того, чтобы вызвать у собеседника определенный ответ. Например, подумайте о том, как вы ведете себя невербально, когда хотите закончить разговор, но не произносите этого вслух. Вы может расфокусировать свой взгляд, посмотреть в сторону или повернуться вбок, отступить на шаг назад и т.п. Большинство этих невербальных проявлений не имеет определенного культурологически обоснованного значения, поэтому они могут быть поняты только с помощью подтекста.

Наиболее сложным аспектом проживания в стране с другой культурой (даже при хорошем знании языка) может стать то, что мы перестаем понимать невербальную коммуникацию, что может вызывать у нас неуверенность в том, правильно ли мы поняли подтекст собеседника.

Наши вещи и наше окружение тоже являются диапазонами, полными подтекстов. Часы на стене в офисе предполагают важность времени. Их отсутствие немного расслабляет. Большой письменный стол, вид из окна и дорогая мебель в кабинете босса предполагают важность должности, в отличие от простого стола клерка в большом офисе. Наша одежда передает нашу заботу (или ее отсутствие) об аккуратности, моде, стильности, благосостоянии, отношении или стиле жизни.

Более общий контекст ваших коммуникаций, одежды, невербального поведения – голос, паузы паттерны интонации, позы, жесты и пр. – все это вносит определенное значение в то, что мы говорим и делаем. Контекстуальные подтексты всегда являются значимым фактором в любом моменте коммуникации, независимо от того, осознаем мы это или нет. Когда же мы их осознаем, мы можем сделать так, чтобы все аспекты контекста поддерживали нас в том, что мы хотим достичь.

Я знал одну женщину, которую беспокоили настойчивые внутренние голоса, они напрягали ее и мешали ей адекватно общаться. Ее духовный учитель предложил ей устроиться на работу в китайский ресторан на должность сотрудника, который целый день режет овощи. Эта работа требовала нарезки овощей в очень быстром темпе с помощью большого и острого ножа. Что заставляло ее обращать все внимание на нож – в этом случае отвлечение на внутренний диалог могло бы быть очень опасным. Женщина перестала слышать внутренние голоса.

На одном из сеансов у Эриксона мать все время отвечала на вопросы Милтона, которые он задавал ее дочери, страдающей анорексией. Эриксон же хотел услышать ответы дочери. Он сказал матери, чтобы она достала из сумочки помаду и зеркальце и начала подкрашивать губы, как только она заметит движение губ в попытке ответить на вопрос, задаваемой ее дочери. Эриксон создал контекст, в котором даже при желании сказать, эта женщина не могла бы это сделать. Это был очень тонкий прием сказать женщине, чтобы она заткнулась, чтобы Эриксон мог бы услышать ответ ее дочери.

Вы также можете изменить чей-то внутренний контекст. Эриксон как то работал с женщиной, у которой были проблемы после травмы спины, и которая не могла заставить себя двигаться. Эриксон погрузил ее в транс и заставил ее пережить следующий опыт – она сидит в туалете и вдруг приоткрывается дверь и она видит лицо незнакомого мужчины. Подобное переживание подтолкнула ее к тому, чтобы вскочить с места – это была автоматическая реакция. Потом оставалось лишь научить ее запускать эту реакцию с помощью другого якоря, чтобы у нее не стояло целый день перед глазами лицо незнакомого мужчины.

[Нестор Петрович]

На одном из сеансов у Эриксона мать все время отвечала на вопросы Милтона, которые он задавал ее дочери, страдающей анорексией. Эриксон же хотел услышать ответы дочери. Он сказал матери, чтобы она достала из сумочки помаду и зеркальце и начала подкрашивать губы, как только она заметит движение губ в попытке ответить на вопрос, задаваемой ее дочери. Эриксон создал контекст, в котором даже при желании сказать, эта женщина не могла бы это сделать. Это был очень тонкий прием сказать женщине, чтобы она заткнулась, чтобы Эриксон мог бы услышать ответ ее дочери.

Вы также можете изменить чей-то внутренний контекст. Эриксон как то работал с женщиной, у которой были проблемы после травмы спины, и которая не могла заставить себя двигаться. Эриксон погрузил ее в транс и заставил ее пережить следующий опыт – она сидит в туалете и вдруг приоткрывается дверь и она видит лицо незнакомого мужчины. Подобное переживание подтолкнула ее к тому, чтобы вскочить с места – это была автоматическая реакция. Потом оставалось лишь научить ее запускать эту реакцию с помощью другого якоря, чтобы у нее не стояло целый день перед глазами лицо незнакомого мужчины.

Одна из пациенток Эриксона испытывала постоянную боль из-за неоперабельного рака. Лекарства и хирургические операции не приносили ей облегчения. После работы с ее сомнениями и скептицизмом по поводу возможностей гипноза, Эриксон сказал: «А теперь скажите мне мадам, если вы вдруг увидите в комнате тигра, который смотрит на вас голодными глазами, облизывается и идет к вам, какую боль вы будете испытывать?» Неожиданная и экстремальная угроза – это контекст, в котором люди не обращают внимания на свою боль.

У одного мужчины была другая проблема, он не мог выехать за пределы Феникса – начинал терять сознание и его начинало тошнить. Ему была дана следующая инструкция. Он должен был одеть свой лучший костюм, выехать за город в пустыню и остановиться у последнего телефонного столба, до которого он мог бы доехать. Затем он должен был завести машину, разогнаться до 15-ти миль в час и включить нейтральную передачу, чтобы машина могла медленно остановиться, когда он потеряет сознание. Если же он чувствовал, что находится на грани обморока, он должен был остановить машину, лечь в канаву у дороги и ждать, пока к нему полностью не вернется сознание. Когда я впервые прочитал подобную инструкцию много лет назад, я не совсем ее понял, несмотря на то, что она была полна невербальных подтекстов, и они были очень полезны, чтобы освободить этого мужчину от его ограничений. Он проехал много миль без остановки до соседнего города и только потом повернул домой. Еще раз внимательно прочтите инструкцию и отметьте, сколько невербальных подтекстов вы сможете в ней найти…

Необходимость одеть лучший костюм предполагала отсутствие тошноты, и грязных пятен, потому что костюм мог пострадать. Переключение машины на нейтральную передачу подразумевало некоторый контроль или, по крайней мере, задержку перед потерей сознания. Потеря сознания предполагала задержку выезда из города, а не ее невозможность. Потеря сознания стала началом выезда из города, а не концом его. Мужчина несколько раз терял сознание в машине, но Эриксон не говорил о тошноте или лежании в грязи (37, стр. 118-120).

«Ужасно толстая и некрасивая девушка» пришла на первый сеанс и заявила, что даже если она похудеет, то все равно останется самой уродливой на свете. Эриксон в течение целого часа терапии держал в руках и рассматривал пресс-папье, лишь изредка поглядывая на клиентку. В конце сеанса он сказал ей следующее:



«Я, надеюсь, вы простите меня за то, что я делал. Я не смог посмотреть на вас. Я понимаю, что это грубо. Поэтому я и смотрел все время на это пресс-папье, потому что мне трудно было на вас смотреть. Конечно, я бы не стал вам этого говорить, но поскольку мы находимся на сеансе психотерапии, я обязан это сказать. Возможно, вы сможете найти этому объяснение. Но, на самом деле, у меня есть очень твердое убеждение, что когда вы похудеете, вы измените все то, из-за чего я не смотрю на вас, вы станете еще более сексуальной, чем сейчас – поэтому то мне и было тяжело смотреть на вас, а об этом нам не следует говорить» (38, стр. 18-21).



В контексте терапии Эриксон ничего не говорил о сексуальной привлекательности, но факт того, что он сказал об этом вместе с его грубостью и избеганием смотреть на клиентку, а не на пресс-папье, послужил мощным невербальным подтекстом того, что он сказал ей правду.

Если мы обобщим составляющие невербальных подтекстов, то в дальнейшем нам будет легче научиться пользоваться ими систематически.



Невербальные подтексты



1. Сообщается каким-либо элементом невербального контекста.

2. Этот контекст может быть реальным или вымышленным, но он должен быть ярким и притягательным.

3. Контекст вызывает определенный ответ или понимание.

4. Эриксон обычно описывал это как «то, что вы знаете, но не знаете, что вы знаете» – независимый и неосознаваемый ответ.



Если вы внимательно рассмотрите приведенные выше примеры, то в каждом из них вы найдете все эти четыре составляющие.



Создание невербальных подтекстов



1. Выберите ответ или результат, которого вы хотите добиться от другого человека.

2. Подумайте о контексте, который естественным образом вызовет нужный вам ответ или результат.

3. Создайте контекст, каким-либо из нижеприведенных способов:

3.1. Поведенческим способом с помощью ваших действий.

3.2. Путем постановки задания клиенту выполнить определенный набор действий в определенном контексте в реальном мире.

3.3. Ярко и притягательно создайте образ контекста (в трансе или без него).



Невербальные контекстуальные подтексты могут быть объединены с вербальными подтекстами и пресуппозициями, чтобы вызвать более мощную реакцию у клиента. Обычно это будет связано с поведенческим контекстом, как в последнем примере работы Эриксона с девушкой с излишним весом.